В.Н. Пармон. Кирилл Ильич Замараев
Л.А. Замараева. Мои воспоминания
Г.И. Скубневская. 40 лет в науке с тобой и без тебя
Мемориальная комната академика Кирилла Ильича Замараева
Программа мемориального семинара
"Физические методы для каталитических исследований
на молекулярном уровне".
П. Федотов. Россия и ИЮПАК.
За рубежом
Кирилл Ильич Замараев родился в семье инженеров - химиков 20 мая 1939 года в г. Москве в Сокольниках. Отец, Илья Кириллович Замараев, был родом из разночинной интеллигенции: его папа, Кирилл Ильич, доцент Санкт-Петербургского политехнического института был за вольнодумство переведён в Томский технологический институт, где он до конца своей жизни (а умер он рано, в 57 лет) читал курс начертательной геометрии. Учебник, написанный его рукой, до сих пор хранится в мемориальной комнате в Институте катализа СО РАН. Мама, Ольга Ивановна, была школьной учительницей, преподавала русский язык и литературу. Опыт её преподавания был оценен при советской власти: она по приглашению
Н.К. Крупской выступала на съезде советских учителей. Илья Кириллович был младшим ребёнком в семье, он рано окончил школу, в 14 лет, и уехал из Томска в г. Москву, где вскоре продолжил своё образование, поступив в Московский химико-технологический институт им. Д.И. Менделеева.
Московская жизнь Ильи Кирилловича отличалась не только эффективной его работой как талантливого инженера-химика, но и разнообразием занятий и встреч в кругах московской интеллигенции. Среди его знакомых были Святослав Теофилович Рихтер, Нина Львовна Дорлиак, академик В.М. Родионов, Д.Н. Журавлёв и др. Все, кто с ним общался, помнят его остроумные шутки, эпиграммы и талантливые стихи. Он был очень весёлым и жизнелюбивым человеком, и до конца своих дней был главным советчиком в делах своего сына.
Мать, Вера Львовна Замараева, получила классическое для тех времён образование. Её учили музыке, языкам, приобщали к искусству. С 12 лет она регулярно смотрела все спектакли Художественного театра, поскольку ей был подарен театральный абонемент. Она мечтала стать актрисой. В школе играла в самодеятельных спектаклях. Родители не особенно одобряли это увлечение, они видели свою дочь профессиональной пианисткой. В конце концов случилось так, что Вера Львовна поступила в тот же Менделеевский институт и стала инженером-химиком. Театр оставался для Веры Львовны самым любимым занятием, но уже в свободное от работы время. Она играла в драмкружке и по-прежнему смотрела все самые интересные спектакли московских театров, посещала консерваторию.
Встреча Веры Львовны и Ильи Кирилловича произошла в стенах НИИ-42, закрытого химического предприятия, куда Веру Львовну направили после окончания института, и где Илья Кириллович в свои неполные 30 лет уже пользовался заслуженным авторитетом опытного инженера - проектировщика. Через год после их встречи родился сын - Кирилл.
Вера Львовна и сейчас помнит детство маленького Кирюши так детально, словно это было только вчера. Он не был красивым, но был очень весёлым ребёнком. Никогда не плакал, с ним не было никаких хлопот. Родители Веры Львовны - бабушка и дедушка - не чаяли в нём души, помогали его растить, и жизнь была очень интересной.
Но тут началась Великая Отечественная война. Тяжело заболела мама Веры Львовны, папа её пошёл в ополчение. Илья Кириллович жил на военном положении на своём сверхсекретном оборонном предприятии, и Вера Львовна с двухлетним сыном жила одна в деревянном доме в Сокольниках. Начались бомбёжки, приходилось бежать с ребенком на руках на станцию метро "Сокольники". Ближе бомбоубежища не было. Там дети, успокоившись, засыпали. А Кира не спал, он ждал, когда объявят отбой воздушной тревоги. Как только раздавалось:"Граждане, отбой...", он оживленно лепетал: "Мама, мама, он сказал: " граждан, уже отбой, уже домой!", и так повторялось изо дня в день...
В августе 41 года было принято решение об эвакуации женщин с детьми из Москвы. Илья Кириллович не хотел отпускать жену с сыном в эвакуацию, но папа Веры Львовны настаивал, он надеялся, что мама её вскоре поправится и тоже уедет к дочери и внуку. Но мама, которой только исполнилось 52 года, не поправилась после тяжёлого инсульта, и Вера Львовна её больше никогда не увидела.
В конце августа 41 года они ехали в теплушке 16 суток до Новосибирска. Вещи у них украли, продукты кончились. Дети болели, многие, не вынеся трудной дороги, погибали. Кирилл от недоедания и холода ослаб и перестал ходить. Нужно было раздобыть еды. В Новосибирске они вышли в поисках продуктов, но перрон был пуст, пошли подальше, но и там ничего... Когда вернулись, их поезда не было. Совершенно случайно какая-то женщина указала им путь, где стоял их состав. Их место в теплушке оказалось занято, и оставшиеся два дня они ехали на открытой платформе, и мать держала над ребёнком развёрнутое одеяло, чтобы хоть как-то защитить его от пронизывающего холодного ветра.
В эвакуации в Томске жили у родных Ильи Кирилловича. Там мальчик поправился, но пережитое чувство голода оставило свой след. Он необыкновенно радовался, когда Марья Марковна, жившая в Томске ещё в семье его деда Кирилла Ильича, готовила свои необыкновенно вкусные супы: "Ура! Уже идёт, уже несёт!". Кирилл уже в 2,5 года был очень ответственным человеком, его можно было отпускать гулять одного(!), предупредив, что уходить со двора нельзя. И он не уходил. Вскоре приехал Илья Кириллович и забрал Веру Львовну и Кирушу в Кемерово, куда было эвакуировано его предприятие. Жили в Доме крестьянина, там был только чёрный хлеб и кипяток. Только через какое-то время стали появляться кое-какие продукты. Там, в Кемерово жил в эвакуации со своей семьёй академик Н.М. Жаворонков, хорошо знавший семью И.К. Замараева. "Как тебя зовут, мальчик?" - "Кила Замалаев". "Ты прочно стоишь на ногах, Кира Замараев", - сказал академик Жаворонков. В этот вечер Илья Кириллович спросил: "Так как же тебя зовут, Кила или Кира?" Ночью родители услышали шепот мальчика: "Кила - Кира, Кила - Кира". С этого дня он стал говорить правильно. Весь институт НИИ-42 остался в Кемерово, а Илью Кирилловича вызвали в Дзержинск.
В 1943 году Вера Львовна отметила четвёртый день рождения Кируши в поезде по дороге домой, в Москву. Перед отъездом в Москву Вера Львовна ездила в деревню Плешки, где обменяла все вещи на продукты - картошку, муку, лук, масло. В Москве был голод. Всё было по карточкам. Понятно, что все детские игры были на военные темы. Спать уложить было невозможно. "Военные рано спать не ложатся", - звонко отвечал Кира маме, когда она отправляла его в постель.
Потом был Дзержинск, где Илья Кириллович восстанавливал по памяти завод по производству синильной кислоты. Впоследствии за пуск этого производства в военные годы Илья Кириллович Замараев был награждён Сталинской премией. Это была вторая Сталинская премия по счёту, присуждённая в Советском Союзе.
Кира в Дзержинске встал на лыжи. В четыре с половиной года он спускался на лыжах с таких крутых гор, что у родителей от волнения за него захватывало дух, но они и вида не показывали - нельзя ведь, чтобы мальчик вырос трусом. В 1945 году семья вернулась в Москву и снова стала жить в Сокольниках. В пять лет весёлого и активного мальчика отдали в детскую группу, где воспитателем была француженка мадам Шевалье. Она гуляла с ребятами в парке Сокольники. Детей везли к ней со всей Москвы. И вот картина: мадам Шевалье мирно дремлет в парке на скамеечке, а маленький Кирилл увлекает детей своей игрой, фантазируя и придумывая какие-то необыкновенные занятия. Когда Вера Львовна пришла к мадам, чтобы заплатить деньги за её занятия с Кириллом, та замахала руками: "Что Вы, что Вы, он же мой помощник и не доставляет мне никаких хлопот". Он мог играть с очень простыми вещами, наделяя их необыкновенными свойствами. Игрушек не было, любимыми игрушками были камень и палка. Жили дружно, было много друзей, с ними ездили отдыхать. Однажды вместе с семьёй Журавлёвых отдыхали на Волге в Плёсе. Тогда родители стали замечать, что на прогулках Кируша отстаёт. "Ты устал, сынок?",- спрашивали они. "Устал, но ведь и Вы устали", - отвечал он.
На день рождения в 6 лет Кире подарили двухколёсный велосипед, и он самозабвенно на нём катался. Однажды неудачно свалился с велосипеда и больно ударился бедром. Боль на какое-то время утихла, но потом возобновилась с новой силой. Врачи поставили грозный диагноз: туберкулёз тазобедренного сустава. В те времена не было лекарств от этой болезни. Лечили укладыванием в гипс и в больничную постель на полгода. Переживали эту беду страшно. Нашли хорошего врача - Зинаиду Юлиановну Ролье. Она сказала: "Не будем его класть в гипс, но с одним условием: режим полупостельный, свежий воздух, питание, богатое овощами и фруктами, и неусыпное внимание мамы. Раз в 3 месяца привозите его ко мне - если не будет ухудшения, будем продолжать лечить дома. Родители внушают мне доверие, если мама может всё бросить и целиком сосредоточиться на сыне". Дома Кира изучил программу начальной школы с помощью своих родителей и научился самостоятельно работать с книгой. Недалеко от дома был книжный магазин, и Кирилл очень любил туда ходить, разглядывая новые для него книжки.
В эти годы Кирилл получил от отца подарок - книгу о Майкле Фарадее, которую в 90-е годы передал в музей М. Фарадея в Лондоне. Такой книги в этом музее не было.
Вся семья строго выполняла рекомендации Зинаиды Юлиановны Ролье, так что больной мальчик пошёл на поправку. Среди увлечений маленького Кирилла было строительство дворцов из большого набора кубиков. Думали даже, что он станет архитектором, так красиво было то, что у него получалось. Он строил города, по улицам которых ездили игрушечные автомобили. Города были выстроены очень удобными, гармонично сочетающими в себе архитектурную красоту и функциональность.
Это чувство архитектурной гармонии было присуще Кириллу и в его взрослые годы. Устав от работы дома над своими научными статьями, он приходил в домашнюю гостиную и занимался там перестановкой вещей, перевешиванием картин, расстановкой в каком-то новом варианте фигурок на полках и на пианино, ища тот единственный вариант, когда гармония становилась полной. Путешествуя по миру в своих научных командировках, он всегда находил время полюбоваться красотой творений древних архитекторов, любил и знал древнерусскую архитектуру, отдавая предпочтение самым простым классическим формам. Кирилл за всё своё детство не сломал ни одной игрушки, он был строитель, созидатель, и это качество его характера очень помогло ему в последующей работе в качестве организатора науки.
Под неусыпным контролем родителей Кирилл уже достаточно выздоровел, чтобы ходить в школу вместе с другими ребятами. В этот год в Сокольниках открылась первая в Москве английская школа Наркомпроса. Набор был в четвёртый и шестой классы. Кирилла привели в четвёртый класс. После собеседования он был принят с условием, что за два с половиной месяца он "подтянет" английский до требуемого в школе уровня. Английского языка Кирилл тогда не знал совсем. Но он его "подтянул", и очень скоро стал лучшим в классе. Подбор учителей в школе был великолепный. Учились дети известных людей - творческой интеллигенции, членов правительства. Но все дети были скромными, никто не выделялся по принципу известности родителей.
Кирилл учился отлично всегда, а когда родители замечали, что он выглядит уставшим, то просто забирали его из школы, и он занимался дома. Врачи давали ему такое право. Жизнь в школе была очень интересной. Мальчики (школа была мужская) ставили пьесы Маяковского, Кирилл играл "Человека будущего". Эта его роль может стать названием книги о нём, если кто-нибудь её напишет, потому что он и был Человеком будущего. Преподавательница английского языка, Эльга Абрамовна, говорила родителям Кирилла: "Он у вас устрашающе умный". Преподаватель литературы считала, что он должен посвятить себя гуманитарным наукам, поскольку высоко оценивала его логику и способности в области истории и литературы. Ему же нравились химия, физика и математика. Выпускные экзамены Кирилл сдал на "отлично" и получил золотую медаль.
Родители посоветовали поступать в Менделеевский, который заканчивали сами. Он прошёл собеседование и был принят. Учёба в этом вузе была для Кирилла одно удовольствие: в сессию, когда основная масса студентов корпела над конспектами и учебниками, он много гулял, отдыхал, ходил в кино, поскольку регулярные занятия в течение семестра позволяли ему хорошо усваивать учебный материал. В 1957 году в Москве проходил Международный фестиваль молодёжи и студентов. Студента первого курса Кирилла Замараева по комсомольской линии направили в бюро по приёму почётных гостей фестиваля для помощи в работе с иностранными гостями. Родители рассказывали, что он был прикреплён к министру торговли из Индии по имени Малавия. Английский его здесь очень пригодился, министр был вегетарианец, кормить его было сложно, но Кирилл опекал его до глубокой ночи, стараясь как можно полнее показать жизнь и культуру советских людей. Он был Сталинским стипендиатом, участвовал в общественной жизни факультета, но, как оказалось, удовлетворения от учёбы не испытывал. Однажды после экзаменов пришёл домой невесёлый. "Мне нужно больше знаний в области физики и математики, чем дают в Менделеевском", - сказал Кирилл маме. Самым мощным вузом, дающим необходимое образование в области физической химии, с серьёзнейшей математической подготовкой, был Московский физико-технический институт. Кирилл поехал туда вместе со своим ближайшим школьным другом Валей Васильевым (сейчас профессор МАИ). Валя после школы поступил в Московский авиационный институт и тоже испытывал некоторую неудовлетворённость от учёбы в нём. Заместителем декана на выбранном ими факультете в то время был профессор Волкогон. Он откровенно предупредил ребят, что программа на Физтехе абсолютно отличается от всех вузов, им придётся переходить с потерей курса и с досдачей 13 экзаменов. Валя Васильев не стал переходить, а Кирилл Замараев решил все-таки попробовать свои силы и перешёл на Физтех. Было решено, что если он сумеет самостоятельно подготовиться к сдаче первой сессии и сдаст её, то часть предыдущих экзаменов можно будет не сдавать. Было очень трудно, занимался сверх всякой меры, уставал. Но сессию сдал на "отлично". На Физтехе Кирилл реализовал свои способности полностью. В аспирантуру Кирилл поступил к В.В. Воеводскому, в то время одному из наиболее талантливых учёных в области химической физики. Когда пришла пора защищать кандидатскую диссертацию, от В.В. Воеводского, который тогда уже работал в Новосибирском Академгородке, пришёл такой отзыв: "Работа выполнена аспирантом К.И. Замараевым абсолютно самостоятельно, без всякого моего участия". В.В. Воеводский всю жизнь служил для Кирилла примером самоотверженного служения науке, личной скромности и принципиальности. Он никогда не подписывал статьи своих учеников, если не чувствовал своего вклада в их работу.
По окончании аспирантуры и защиты кандидатской диссертации Кирилл Замараев поступил на работу в Институт химической физики АН СССР. Там он вскоре был замечен академиком Н.Н. Семёновым, лауреатом Нобелевской премии, возглавлявшим этот институт. Работать с Н.Н. Семёновым было необыкновенно интересно, но и очень трудно, т.к. он привык работать по ночам. Бывало, только Кирилл вернётся домой, поужинает, вдруг звонок Николая Николаевича: "Не могли бы Вы, Кирилл, приехать сейчас ко мне? В голову пришла одна мысль...". И он снова ехал работать. Н.Н. Семёнов оценил научный потенциал молодого Кирилла Замараева очень высоко: " Как у нас одинаково работает мысль, я только подумаю, а Вы уже говорите". Годы работы с академиком Семёновым стали основополагающими в работе по разработке солнечной энергетики. Сейчас этим направлением в Институте катализа занимается ученик К.И. Замараева академик В.Н. Пармон.
Одновременно с работой в Институте химической физики К.И. Замараев работал преподавателем-совместителем на Физтехе. По сей день многие вспоминают семинары, которые он вёл на английском языке, чтобы студентам в будущем легче было на международных конференциях понимать смысл научных докладов иностранных учёных. Позднее, в Новосибирском Государственном университете Кирилл Ильич продолжил свою преподавательскую деятельность.
В те же годы у Кирилла Ильича появилась работа на международном поприще: он был избран учёным секретарём комитета советских химиков, официально представлявшего нашу страну в ИЮПАКе - международном союзе теоретической и прикладной химии при ООН. Благодаря этой работе он рано стал известен в кругу самых известных учёных-химиков всего мира. После защиты докторской диссертации в 1972 году Кирилла стали приглашать многие научные центры нашей страны.
Одним из первых советских химиков, выехавших в длительную командировку в США по межправительственному соглашению об обмене научными работниками, был Кирилл Замараев. В 1974 - 1975 г.г. он работал в трёх крупнейших научных центрах США - Чикагском, Стенфордском и Корнельском университетах. Результатом этой научной командировки стало множество научных статей, написанных в содружестве с американскими учёными. Вот только английский язык приобрёл американский акцент. "Кирилл, что Вы сделали со своим английским?",- спросила при случайной встрече на конференции его учительница английского языка Эльга Абрамовна.
А в 1977 году после избрания его членом-корреспондентом АН СССР, Кирилла пригласил в Институт катализа академик Г.К. Боресков, глава школы советских химиков - каталитиков. Перспективы для работы в Сибири были прекрасные, и Кирилл Ильич согласился.
Поехали в Новосибирский Академгородок уже целым коллективом: Кирилл Ильич с женой и сыном, и ещё 9 человек молодых научных сотрудников, решивших не расставаться со своим шефом.
Академгородок - это лучшее место в нашей стране для работы и жизни людей науки. Высочайшая концентрация научных институтов, работающих в разных и смежных областях науки, великолепный университет, подкреплённый не только преподавателями-сотрудниками из этих институтов, но и созданной в советские годы физико-математической школой, которая собирала лучших ребят страны, живущих к востоку от Урала.
Кирилл Ильич с головой окунулся в работу на новом месте. Огромная организационная работа в Сибирском отделении АН СССР и в Институте катализа оставляли совсем мало времени для занятий его главным делом жизни - наукой. Но он рано вставал, иногда в 5 утра, чтобы сделать намеченную на этот день научную работу. Без науки для него не было жизни.
Сибирская жизнь захватывала своими перспективами. Окружающая природа помогала восстанавливать силы. Кирилл вместе с друзьями - любителями горных походов каждое лето ходил в горы. Его товарищами в этих путешествиях были такие известные в науке люди, как академики Д.Г. Кнорре, Ю.Н. Молин, В.П. Мамаев. Кирилл Ильич привлёк к этим походам и сотрудников Института катализа. С ним ходили в горы и Ю.И. Ермаков, и В.А. Лихолобов, и его ученик Е.Н. Савинов. Если в студенческие годы любимым отдыхом Кирилла были байдарочные походы по северным рекам, то теперь он не мог прожить ни одного лета без гор. "Лучшего способа отвлечься от суеты рабочих будней не существует",- говорил он. Друзья по этим походам очень высоко ценили Кирилла за способность измерить степень опасности, вовремя принять необходимые меры предосторожности, взять на себя самый сложный участок работы и протянуть руку помощи. Он был очень надёжен и поддерживал у друзей бодрость духа в сложных ситуациях. Своим оптимизмом, находчивостью и умением улаживать конфликты, неизбежные в трудных ситуациях, Кирилл привлекал к себе людей, и поэтому всегда был желанным участником в любых походах. Они исходили всю Среднюю Азию, походы были высокой степени сложности, были даже на "пятитысячнике".
Когда подрос сын Илюша, Кирилл взял его с собой в горы. "Знаешь, папа, мне не очень нравится лазать по горам, потому что я плохо чувствую себя на высоте", - сказал папе Илюша. И получил совершенно неожиданный ответ: "Я тоже чувствую себя на высоте не очень приятно, так было всегда. Но я это преодолеваю, это помогает вырабатывать характер, в жизни требуется быть стойким". Тут можно добавить слова знаменитого путешественника Тура Хейердала: "...только так из мальчика получается мужчина". Преодоление трудностей в жизни было необходимо Кириллу для постоянной проверки своих человеческих возможностей. Это было, конечно же, заложено его воспитанием во время болезни в детстве, продолжилось в процессе сложнейшего перехода из Менделеевского института на Физтех. Дальше в своей жизни он всегда ориентировал себя на самые большие и сложные задачи, которые успешно решал.
Вот как оценивал его работу по реформированию науки, созданию системы ГНЦ министр науки в 1992 году Б.Г. Салтыков: "Кирилл Ильич обычно прилетал (в Москву) за несколько дней до очередного заседания комиссии (Правительственная комиссия по научно-технической политике) и, разобравшись с документами, обязательно беседовал с руководством управлений Министерства, думал и взвешивал. Боялся ошибиться, обидеть. Но когда он был в чём-то убеждён, то сдвинуть его было почти невозможно. Можно было сказать, что в этом вопросе мы были за ним, как за каменной стеной. Кирилл Замараев играл в этой истории много ролей - и генератора идей, и добросовестного чиновника, и чуткого психолога".
Жизнь и работа в Новосибирском Академгородке приносила Кириллу Ильичу большое удовлетворение. Он оставался весёлым и общительным человеком, очень любил концерты в Доме Учёных, помог приобрести для него новый концертный рояль. Кстати, благодаря его прямому вмешательству музыкальная жизнь городка, чуть было не погасшая вовсе, когда А.М. Кац отказался привозить своих оркестрантов в ДУ, вновь возродилась, и сейчас ДУ является одним из популярнейших мест, где выступают самые знаменитые российские и зарубежные музыканты.
Музыка в жизни Кирилла Ильича играла огромную роль. Он говорил, что она организует мысли, он мог работать при включённой записи концертов Баха, Рахманинова, Бетховена. Лучше всего отдыхал, если слушал классику. Знал её превосходно, мог отличить на слух исполнение одного музыканта от другого. Его душа требовала музыки так же, как тело - пищи. Но духовной пищей для него была и живопись, и архитектура, и поэзия. Особенно любил Пушкина. Читал его наизусть. Много помнил из Гумилёва.
Пока наши дети были маленькими, он ездил в заграничные поездки и привозил оттуда множество слайдов. Потом по вечерам мы все собирались в его домашнем кабинете, он показывал сделанные снимки, рассказывал массу интересных историй о городах и людях, с которыми он познакомился. Дети рассматривали великолепные альбомы по искусству, которые привозил папа. Позднее, когда мы смогли ездить за рубеж вдвоём, я смогла воочию убедиться в том, как много знал Кирилл Ильич о зарубежной истории, культуре, искусстве, архитектуре. Знания его были эциклопедичны, а память обладала способностью в нужный момент выдать необходимую информацию. Мы осмотрели лучшие древнерусские храмы Москвы и Подмосковья, Пскова, Новгорода и Санкт-Петербурга, музеи Берлина - Пергамон и Далем, Парижа - Лувр, Нотр Дам, Лондона - Британский музей и музей Науки, Лиссабона - музей современного искусства, музей Гюльбикяна, Тбилиси - музей Пиросмани, дом-музей художницы Елены Авхледиани, и конечно же - Эрмитаж, Русский музей и ещё много других интересных мест в Санкт - Петербурге и Москве.
Особенно интересно прошла наша поездка в Великобританию. В 1992 году Королевское научное общество Великобритании выделило Кириллу Ильичу стипендию имени П.Л. Капицы для двухмесячной работы в научных центрах Великобритании. Он решил, что мы поедем вдвоём на эту стипендию, а свою работу, расчитанную на два месяца, он сделает за пять недель. Огромную роль в организации этой поездки сыграл профессор Кембриджского Университета, в то время директор института имени Майкла Фарадея в Лондоне, Сэр Джон Мьюриг Томас. Лекции Кирилла Ильича прошли в пяти крупнейших научных центрах Великобритании, в том числе в знаменитейшей Кавэндишской лаборатории, где в своё время работал Пётр Леонидович Капица. Именно там по окончании лекции со своего места поднялся английский профессор, имя которого я, к сожалению, забыла, и предложил поаплодировать профессору Замараеву прежде всего за его прекрасный английский язык, который сами англичане уже стали забывать. Мы побывали в Уэльсе в Кардиффском университете, Оксфорде, Кембридже и в Лондоне. Жили в Лондоне в общежитии для преподавателей Империал Колледжа, недалеко от Гайд Парка. Мы часто ходили туда гулять, наблюдали конные прогулки королевских гвардейцев, известные сборища стихийных ораторов, спортивные игры студентов. Наслаждались великолепными цветами в парке Сент Джеймс, любовались совершенными английскими газонами. Очень красивым было зрелище смены караула у Букингемского дворца. Совершенно неожиданно для меня было увидеть напротив дворца английской королевы скульптуру рабочего и крестьянки, абсолютно по-мухински взявшихся за руки, но при этом опирающихся на льва - символ Британской Империи. Кстати, скульптура рабочего и крестьянки находится в окружении скульптур богов (!), вот какое место рабочим людям в жизни Британии отводилось британскими королями. По вечерам мы ездили на метро на улицу Пикадилли, гуляли, смешавшись с толпой отдыхающих людей. Во время нашей поездки в Лондон мы побывали на прекрасном концерте в знаменитом Альберт Холле, где я с удивлением увидела на стенах фотографии российских музыкантов, выступавших там ранее. Особенно много было там фотографий Арама Ильича Хачатуряна. Везде, где мы были вдвоём с Кириллом, мне было очень интересно. Он открывал мне новые страницы мировой истории и культуры.
В быту он был очень скромным человеком, не любил ресторанных обедов, предпочитая им простую домашнюю кухню. Одевался скромно, даже шапку ондатровую не любил носить зимой, поскольку у большинства людей в городке таких шапок не было. "Не хочу я выглядеть начальником", - объяснял он нам это. Внешность его, яркую и импозантную, не могла скрыть даже самая простая одежда, потому что выражение всегда улыбающегося лица и внимательный взгляд привлекали внимание окружающих, выдавая его неординарную личность.
С детьми он был очень терпелив, добр, но требователен. Я не всегда понимала, что капризы маленькой дочери - это не просто капризы, а своеобразное проявление её самостоятельного характера. Он видел её характер, объяснял мне, что необходимо с ним считаться. Она позднее говорила мне, что папа-то её хорошо понимал... Правда, она и меня оправдывала, видя, как много мне приходится в семье брать на себя из-за страшной занятости отца. Для меня само присутствие дома Кирилла было гарантией того, что дети будут вести себя хорошо, все дела сделаются, и беспокоиться ни о чём не надо. Отличительной чертой характера Кирилла Ильича было то, что он обо всём думал и беспокоился сам. Очень ответственный был человек и в большом, и в малом. Как на работе, так и дома. Особенно это было важно, если дети болели, капризничали, плохо ели. Папа с потрясающей фантазией каждый день рассказывал им многосерийные сказки о животных, изображая голосом всех действующих лиц так, что характер каждого из них был сразу ясен. В его отсутствие я и сама начала придумывать для них новые сказки и добивалась аналогичных результатов. Кирилл Ильич вообще любил детей, ценил в них талант, всячески помогал его развитию. Он, пользуясь своим авторитетом в международных научных кругах, не раз помогал нашим талантливым молодым людям попасть на стажировку в ведущие мировые научные центры. Отзывчивый он был человек, неравнодушный, помогал в трудные моменты жизни всем, кто к нему обращался. Однажды во время его лекций в Великобритании мы были в гостях у семьи Капицы, в доме, который принадлежал нашему русскому академику Петру Леонидовичу Капице. Вдруг услышали игру на скрипке. "А это ваша землячка, юная скрипачка Наташа Ломейко, она учится у Иегуди Менухина. Сейчас каникулы, а у неё нет денег на дорогу домой", - сказал Сергей Петрович Капица. По возвращении в Академгородок Кирилл Ильич организовал сбор денег на билеты для юной скрипачки. Наташа приехала к своим родителям, музыкантам из симфонического оркестра Новосибирской филармонии. Сейчас она стала известной во всём мире скрипачкой и приезжает в Новосибирск на гастроли.
Особое место в жизни Кирилла Ильича занимала его работа в Международном союзе по теоретической и прикладной химии (ИЮПАК). Огромный опыт научной и организаторской работы, в сочетании с высокой культурой и энциклопедической образованностью снискали ему большое уважение и доверие в среде деятелей ИЮПАКа. Наивысшим проявлением которого стало внеочередное избрание Кирилла Ильича Замараева в 1993 году на пост Президента ИЮПАКа по инициативе учёных западных стран. Ситуация была непростая. Назревал конфликт, и действующий Президент подал в отставку. Нужен был человек, который бы устроил всех и одновременно быстро вошёл бы в курс всех дел. Предложили русского учёного К.И. Замараева, которого избрали единогласно.
"Железная рука в бархатной перчатке", - так охарактеризовал его способ руководства один из ведущих сотрудников этой международной организации профессор М. Вильямс, работавший в этой организации со дня её основания.
Кирилл Ильич продолжал эту работу до 1994 года, а затем ещё два года в качестве пост-Президента. Есть там такая должность. Несмотря на тяжелейшую болезнь, из стен больницы он диктовал по телефону важные отчётные документы, произнося английские слова так чётко, что на другом конце провода всё воспринималось безошибочно.
Это тяжелейшее время своей жизни Кирилл Ильич переносил с невероятным мужеством и терпением. Вот как об этом пишет
Б.Г. Салтыков, который как только мог помогал Кириллу Ильичу справляться с болезнью:
"Все знают, что академик Замараев был выдающимся учёным, прекрасным педагогом и крупным организатором науки и промышленности. Но я не могу не сказать о его невероятном человеческом мужестве. Когда беспощадная болезнь настигла его и ему сделали первую операцию, то врачи вынесли приговор - "он проживёт полтора-два месяца". Он прожил два года. И, не умаляя заслуг врачей, скажу, что я уверен, что он вырвал эти два года благодаря невероятной воле и жизнелюбию. Остаётся только склонить голову перед его мужеством и талантом".
В знак глубокого уважения к личности Кирилла Ильича Замараева, до конца своих дней честно исполнявшего обязанности пост- президента, ИЮПАК принял решение стать одним из учредителей Международного благотворительного научного Фонда, носящего имя К.И. Замараева. Организованный в Новосибирске в 1997 году фонд ежегодно проводит конкурсы научных работ на соискание именных стипендий среди студентов и аспирантов, занимающихся исследованиями в области химического катализа и физикохимии поверхности. Свыше 100 лауреатов конкурсов Фонда получили стипендии имени К.И. Замараева, несколько человек получили гранты на участие в международных научных конференциях, проводимых в США. Надо сказать, что Северо-американское каталитическое общество откликнулось на идею организовать Фонд в память о Кирилле Ильиче Замараеве и регулярно в рамках этого фонда выделяет деньги на участие нашей молодёжи в научных конференциях по катализу, проводимых в США. Американскую ветвь Фонда возглавляет известный американский учёный в области катализа профессор Алекс Белл.
Память о Кирилле Ильиче Замараеве, блестящем ученом и замечательном человеке, жива. Она жива, пока живы люди его знавшие. Со своими воспоминаниями о Кирилле Ильиче они выступают на мемориальных научных семинарах и конференциях. Ученики продолжают развивать научные направления, которые были им начаты. Особенно большая роль в сохранении этой памяти принадлежит Институту катализа имени академика Г.К. Борескова СО РАН. Этому Институту К.И. Замараев отдал большую часть своей короткой, но яркой жизни. Поэтому Институт стал генеральным спонсором МБНФ им. К.И. Замараева. Каждый год в Институте проходят Мемориальные научные семинары, приуроченные ко дню 20 мая - дню рождения Кирилла Ильича Замараева. Каждый год всё новые и новые аспиранты и студенты получают за свою научную работу стипендии Фонда имени К.И. Замараева. Множество людей принимают участие в проведении конкурсов на соискание именных стипендий Фонда. Люди вносят свой посильный вклад в дело сохранения памяти о К.И. Замараеве. Можно надеяться, что его научная и просто человеческая жизнь оставила после себя глубокий след, частицу которого во всём мире несут молодые учёные России.
Л.А. Замараева
Автор воспоминаний в Мемориальной комнате - офисе МБНФ им. К.И. Замараева
* В рассказ включены воспоминания Веры Львовны Замараевой - мамы Кирилла Ильича, записанные автором заметки накануне его 65-летия
Этот улыбчивый, остроумный и большой исследователь сразу заполнил все пространство вокруг спектрометра ядерного магнитного резонанса в маленькой комнате. Буквально на следующий день Кирилл, Юрий Молин и я приступили к изучению парамагнитных сдвигов в спектрах ЯМР этилендиамина при комплексообразовании с двухвалентным никелем на первом в Академгородке спектрометре фирмы "Jeol", который открывал нам электронные тайны и картину перераспределения спиновой плотности с иона на лиганд при формировании сферы комплекса. Работа шла споро - я готовила растворы, Юра снимал спектры, Кирилл обрабатывал результаты.
